ПОД СТЯГОМ РОССИИ.

К 300-ЛЕТИЮ КУБАНСКОГО КАЗАЧЬЕГО ВОЙСКА

300-летнее прошлое Кубанского казачьего войска неразрывно связано с Россией, с событиями как общегосударственного, так и мирового масштаба. Осветить все стороны его многогранной деятельности за такой громадный период в статье, естественно, невозможно. Тем более, что Кубанское казачье войско - это не только военная организация людей, объединенных общей воинской структурой, ратными традициями, этнической близостью, но и особым мироощущением, стержневой основой которого являлось православие. Войско - это и крупнейший социально-экономический организм со своим хозяйством, общинным самоуправлением, землепользованием и богатым трудовым опытом.

Воины-труженики, ратоборцы и первоцелинники, казаки не только воевали, но и осваивали нетронутые степи Предкавказья и вместе с другими представителями коренных и пришлых этносов превратили Кубань в крупнейший сельскохозяйственный регион страны. Взявшись за примитивный плуг (сабан), кубанские казаки менее чем за 100 лет вышли на первое место в России по уровню технической оснащенности земледельческого производства, а на Кубань к 1910 г. приходилась четвертая часть самых современных для того времени машин - паровых молотилок. К началу мировой войны Кубанская область не знала себе равных в России по производству зерна, подсолнечника, высокосортных табаков и других культур на душу населения.

Казачество - это уникальный субэтнический генофонд российского суперэтноса. Несмотря на вынужденные эмиграции, репрессии, попытки навсегда стереть его историческую память, при свежем дуновении ветра перемен казачество, как феникс, возродилось из пепла и первым при начале развала традиционной России словом и делом выразило свой протест.

Вряд ли бы проявила себя так какая-нибудь сословная корпорация, в свое время ликвидированная. Что-то не слышно о массовом возрождении и масштабных деяниях таких сословий, как дворянство, купечество, мещанство. Правы, видимо, те, кто считает, что казачество как субэтнос славянства - это не только особый менталитет, но и особое состояние духа.

Возрождение, например, кубанского казачества в определенной степени, но, разумеется, в иных условиях и обстановке, напоминает рождение его пращуров -запорожских и донских казаков. Вспомним тяжелый XV в. "когда, - по словам Гоголя, - вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников Когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось казачество... Это было, точно, необыкновенное явление русской силы: его вышибло из груди огниво бед" [1]

И невольно думаешь: когда Гоголь писал эти слова, не пророчествовал ли он сегодняшний день, когда брошенные современными "князьями" миллионы русских оказались чужестранцами на своих политых потом и кровью землях. И, как прежде, на окраинных территориях нашей страны только казачество на свой страх и риск отстаивает общероссийские интересы, будь это Приднестровье или Казахстан, Амур или Терек. Вспомним хотя бы кубанцев Петина и Берлизова и многих других казаков, не так давно сложивших свои головы, защищая честь и достоинство агонизирующей России.

Остается лишь пожалеть, что и сейчас, на исходе XX в., когда существуют такие миротворческие организации, как ООН, подписываются Хельсинкские и другие соглашения о нерушимости послевоенных границ, вновь востребовалось казачество не как самобытный сельских хозяин, а как воин, защитник российских рубежей.

И все же история необратима и неповторима. И современное Кубанское казачье войско - не аналог своего предшественника, хотя и воссоздает какие-то его структуры и атрибуты. У каждой эпохи свой уровень развития, своя психология, свое общественное сознание. Объективно оценить 300-летний путь Кубанского казачьего войска можно лишь с позиции научного историзма, т.е. не мерить казачество того или иного времени лекалом сегодняшнего дня. Надо видеть все многоцветье его исторического пути, а не только светлые или темные стороны, как это нередко преподносится в современной литературе о казачестве.

Итак, обратимся к истокам Кубанского казачьего войска, к его официальной дате рождения.

В мае 1696 г. 75-тысячная русская армия осадила турецкую крепость Азов, перекрыв одновременно устья донских гирл рожденным гением Петра российским флотом. Среди осаждавших были украинские, донские и хоперские казаки. Устав от изнурительной 2-месячной осады, полторы тысячи казаков 17 июля стремительным броском овладели двумя бастионами крепости. Турки поняли, что выбить их оттуда будет не менее трудно, чем в 1641 г., во время знаменитого Азовского сидения, и уже на второй день повели переговоры о сдаче крепости.

В 1775 г. из хоперских казаков был сформирован полк, переведенный вскоре на Северный Кавказ. В дальнейшем он вошел в состав Кавказского линейного войска.

28 марта 1874 г. официальным указом было установлено старшинство Кубанского казачьего войска по старейшему в войске Хоперскому полку, в.ошедшему в состав Кубанского войска за 13 лет до этого, в 1861 году. Но хоперцы были лишь небольшой частью Кубанского казачьего войска, своим подвигом ознаменовавшей отсчет его родословной. Между тем могучие корни будущего кубанского казачества в это время мощно наливались соками буйной народной вольницы в Запорожье и на Дону. Но, чтобы понять это, надо немного коснуться такого животрепещущего вопроса, как происхождение казачества - вопроса, не раз вызывавшего острые дискуссии и полемику. Известно, что в советской марксистской историографии казачество всегда квалифицировалось как военно-служилое сословие. С началом перестройки и возрождением казачества о нем заговорили как об одном из многочисленных общественных движений, ставя его в один ряд с различными политическими обществами и партиями. С принятием в апреле 1992 г. Верховным Советом Российской Федерации закона "О реабилитации репрессированных народов" в казачьей периодике замелькали статьи о казачестве как особом и древнем народе. Обоснование тут же нашлось в реанимированных трудах донских бытописателей XVIII-XIX вв. В.Г.Рубашкина, Г.Левицкого, А Г.Попова, В.Д.Сухорукова. В 1992 г. в России был переиздан "Казачий словарь-справочник" Г.В.Губарева, опубликованный в 1966-1970 гг. в США, в основном отразивший эти же воззрения и Ставший настольной книгой некоторых казачьих идеологов.

В вышедшем 16 июля 1992 г. Постановлении Верховного Совета Российской Федерации было уточнено понятие казачества как "исторически сложившаяся культурно-этническая общность."

Думается, нет необходимости доказывать, в чем сущностная разница этих определений. Дело совсем в ином. Все эти дефиниции, к сожалению, не столько основаны на научных доказательствах, сколько сориентированы на политические цели и пристрастия. Гипертрофированным образчиком подобного подхода к истории казачества являются работы представителей так называемого вольно-казачьего течения за рубежом, мечтавших о создании независимого государства Казаки и по южному периметру бывшего СССР от Днепра до Амура. Ссылаясь главным образом на иностранных авторов, одни из них писали, что казаки ведут происхождение от хазар, другие - от скифов и сарматов, третьи -от кочевников и кавказских горцев, четвертые - от печенегов, вышедших из Туркестана в 884 г. и т.д. Как видим, общий корень казачества было найти нелегко, да это и не требовалось, когда преследовалась одна лишь цель - доказать абсолютное антиродство с Московией, с русским народом.

Очевидно, неверна и другая крайность, заложенная трудами Броневского, Иловайского, Платонова и усиленная работами советских историков, видевших в казаках лишь бывших холопов, бежавших на окраины страны от крепостной неволи. Мне представляется предпочтительнее та точка зрения, которая связывает возникновение современного казачества с татаро-монгольским нашествием на Русь в 1-й половине XIII века. Именно в это время главная волна русских переселенцев из разгромленной Руси двинулась на север, под защиту его лесов, а другая их часть укрылась в степях Северного Причерноморья и Приазовья. Видимо, здесь они встретились с остатками прежних кочевых народов или ватагами степных удальцов, вроде тех бродников, о которых упоминается в русских летописях. С этого времени приток новых переселенцев не прекращался. Он шел в основном из Московской Руси (больше на Дон) и из польской Украины (больше в Запорожье), усиливаясь по мере роста крепостничества, московского централизма и внутренней междоусобицы польского государства.

В Запорожье шли люди разных национальностей -поляки, чехи, литовцы, греки, великороссы, но больше всего малороссы, чей южно-русский говор и стал там языком межнационального общения. Более этнически монолитным был Дон, львиную долю которого составили великороссы. Постепенно на Днепре и Дону возникли целые поселения, жители которых именовали себя казаками, т.е. вольными людьми. Начали формироваться элементы Государственного образования, более демократичные, чем когда-то в Новгородской республике. Запорожское и донское казачьи войска не только защищали свои территории от внешней опасности, но и сами участвовали в походах "за зипунами". Но в XVII-XVIII вв. время их самостоятельного существования отсчитывало последние столетия. Как вольные казачьи общества в конечном итоге они стали исторически обреченными. Рано или поздно, отчаянно сопротивляясь, они должны были подчиниться растущей мощи Российского государства, став его надежной опорой в колонизации и защите окраинных рубежей.

Первым, кто решительно и властно повел дело к безусловному подчинению себе казачества, был Петр Великий. Щедро жалуя казаков, преданных России, он беспощадно расправлялся с бунтовщиками и изменниками. Так было летом 1708 г. на Дону во время восстания К.Булавина, так было в мае 1709 г., когда Запорожскую Сечь разрушили полковник П.Яковлев и чигиринский полковник Галаган [2]. Кстати, это тот самый Галаган, который вначале поддерживал Мазепу, но потом ушел от шведов с 1000 запорожцев и присоединился к Петру 1. [3] Сейчас некоторые украинские историки поднимают на щит гетмана Мазепу, якобы боровшегося с Россией, но при этом забывают, что значительная часть украинских казаков не поддержала Мазепу и на помощь к Петру под Полтавой пришла многотысячная казачья конница гетмана Скоропадского. Те же. кто бежал с Мазепой под покровительство турецкого султана, неоднократно обращались к русскому правительству с просьбой о прощении и о разрешении вернуться в подданство Российской империи. В 1728 г. полковник Иванец, находившийся с 1000 запорожцев на Кубани, просил кошевого атамана подтвердить весть о намерении Новой Запорожской Сечи перейти под протекцию русского государя и сообщил, что в случае препятствия со стороны татар его запорожцы готовы силой пробиться в Россию. [4]

Лишь в 1733 г. от имени императрицы Анны Иоанновны турецким запорожцам была послана грамота о прощении и разрешении вернуться в Россию. [5]

7 сентября 1734 г. в Белой Церкви запорожские казаки во главе с атаманом И. Милашевичем приняли присягу России "на верную службу и вечное бытие императорскому величеству." [6]

Уже в 1735 г. они участвуют в русско-турецкой войне на стороне России. И во всех последующих войнах России запорожцы и донцы представляли собой мощную иррегулярную часть русской конницы. Но это вовсе не означало, что отношения русского правительства и казачества были отныне безоблачными и доверительными. Всегда находились казаки, выступавшие против всякой государственности, диктата центральных властей, да и просто богатых. Таковы, например, были казаки-гайдамаки. Правда, большинство их сражалось против Полыци на Правобережной Украине, но и русскому правительству они доставляли немало хлопот.

Советская историография любила акцентировать внимание на социальном неравенстве казаков, но, думается, было бы совершенно неисторично и отрицать этот факт. Даже в Запорожской Сечи, демократическим равенством которой так восхищался Ф.А-Щерби-на, имущественное расслоение было весьма существенным, что нередко приводило к социальным антагонизмам. Так, 26 декабря 1768 г. в Запорожье вспыхнуло восстание серомы (бедноты), захватившей Сечь. По словам кошевого атамана Петра Калнишевского, "серомахи начали бунт для того, чтоб кошевого и старшину войсковую, нынешнюю и прежде бывшую, а потом и достойных (то есть имущих) казаков всех побить до смерти." [7]

Получив в подкрепление царские войска, П. Калнишевский разгромил повстанцев. Не оказались безучастными некоторые запорожцы и к восстанию Е.Пугачева. Видимо, это и было последней каплей, предопределившей судьбу Запорожской Сечи. 3 июня 1775 г. был издан Манифест Екатерины II об упразднении Запорожской Сечи. 5 июня 1775 г. она была окружена войсками генерала Текели и сдалась. Часть запорожцев ушла в Турцию, часть разбрелась в поисках новой доли. Атаман П. Калнишевский был сослан в Соловецкий монастырь.

13 августа 1787 г. начинается война с Турцией, и правительство вспоминает о таком боеспособном контингенте, как запорожцы. Уже 20 августа Г.А. Потемкин издает ордер о формировании волонтерных команд из бывших запорожцев. [8] В декабре А.В.Суворов предоставил запорожской волонтерной команде место в урочище Васильково у Бугекого лимана для основания войскового коша. Видимо, в это время казаки приняли название Войска верных казаков (запорожских) и выбрали кашевым атаманом" С. Белого, войсковым судьей А. Головатого и войсковым писарем - И. Подлесецкого. [9] 1788 г. ознаменовался активным участием Войска верных казаков и морских сражениях под Очаковом, в штурмах острова Березани и крепости Очаков. В морском бою под Очаковом 17 июня был смертельно ранен кошевой атаман Сидор Белый. Атаманом стал Захарий Чепега В конце 1788 г. Войско верных казаков получило наименование Войска верных черноморских казаков. [10]

18 июня 1789 г. 1000 черноморцев 5 часов успешно отражали натиск 3-тысячной армии турок и с подошедшей русской армией разгромили противника. [11] 14 сентября черноморцы отличились при взятии турецкой крепости Гаджибей. 19 апреля 1790 г. войско получило ордер, разрешающий казакам поселиться между Бугом и Днестром, а Потемкин, восхищенный отвагой черноморцев, подарил им собственные рыболовные места на восточном побережье Азовского моря.

11 декабря 1790 г. черноморские казаки участвуют в штурме Измаила. Великий Суворов писал о невероятной расторопности и храбрости десанта,в котором участвовали черноморцы. Они захватили 26 турецких знамен, потеряли убитыми 96 человек, ранеными 312. После взятия Измаила Г.А.Потемкин писал черноморцам: "Мужеством и неустрашимостью, которыми вы себя отличили во время обложения и покорения Измаила приобрели новую и знаменитую славу оружию российскому." [12]

В венок российской боевой славы вплетают свою лепту и хоперские казаки, отличившиеся в июне 1791 г. при штурме крепости Анапы. Закончилась русско-турецкая война, и черноморские казаки начинают хлопотать о переселении на Кубань.

30 июня 1792 г. Екатерина II подписала указ о переселении Черноморского войска на земли Кубани и жалованную грамоту на вечное владение ими. Казакам предписывалась пограничная служба по р. Кубани. Первая партия черноморцев в количестве 3247 человек под командованием Саввы Белого прибыла морем на Та-мань 25 августа 1792 г. Всего на Кубань переселилось около 25 тыс. человек. С мая 1793 г. начала создаваться Черноморская кордонная линия. По старому запорожскому обычаю был брошен жребий, распределивший месторасположение 40 куренных селений. 38 из них получили старые запорожские названия, в том числе Полтавский курень. Одновременно донскими казаками заселяется правый фланг Кавказской кордонной линии от Усть-Лабинской крепости до Ставрополья. Казаки не только осуществляют функции военного форпоста на Северном Кавказе, но и нередко призываются для участия в военных кампаниях далеко от Кубани. В 1794 г. два черноморских полка участвуют в подавлении восстания польских сепаратистов, руководитель которых, Костюшко, чуть не попал в плен к черноморцам [13] В 1796 г. два черноморских полка направляются в поход против персов, опустошавших Грузию. Хоперский полк участвует в успешном штурме Дербента Из персидского похода вернулась лишь половина черноморцев, но это были не столько боевые потери, сколько потери от безалаберности командования, что и вызвало так называемый "персидский бунт".

В Отечественную войны 1812 г. черноморцы самоотверженно воюют против Наполеона. Они сражаются в арьергардных боях русской армии, отступавшей от Немана до Москвы, и вместе с русской армией наступают до Парижа. Вильно, Пивоварки, Витебск, Бородино, Тарутино, Лейпциг - вот далеко не полный перечень крупнейших сражений, в которых участвовали черноморцы. Фельдмаршал М.И.Кутузов писал о казаках: они "делают чудеса: истребляют не только пехотные колонны, но и нападают быстро на артиллерию." [14] Особая страница в жизни черноморцев и линейцев - это взаимоотношения с горцами. Не упомянуть о ней - значитгвырвать исторический пласт из жизни казачества, отмеченный, кстати сказать, на обелиске к 200-летию Кубанского казачьего войска, который теперь восстанавливается в Краснодаре. В дореволюционной и советско-марксистской историографии эти взаимоотношения оценивались неоднозначно. Автор крупнейшей дореволюционной работы по истории Кубанского казачьего войска Ф.А. Щербина по этому поводу писал: "Нарушение мирных отношений между казаками и черкесами началось единичными случаями воровства, грабежей, поранений, убийств и пленения со стороны черкесов. С течением времени эти мелкие столкновения превратились в непрерывную войну, главными деятелями которой были черкесы." [15]

Автор современной книги о кубанском казачестве проф. И.Я.Куценко, оптом объявив русских дореволюционных историков-кавказоведов "царскими борзописцами", считает, что казаки были активными проводниками реакционной царской политики на Северном Кавказе. В отличие от Ф.А. Щербины, он во всем обвиняет казаков. Правда, он смягчает это обвинение политической слепотой и малограмотностью рядовых казаков, на которых якобы сильно действовал монархический яд. Казачьи же офицеры, по его словам, пили эту монархическую сивуху с упоением. [16]

Как видим, перед нами две противоположные точки зрения. Но если Ф.А.Щербина с проказачьих позиций рассматривал проблему чисто событийно, то его нынешний оппонент - с позиций соответствующей идеологии. Есть и еще одна точка зрения. Ее высказал осетинский историк профессор М.М.Блиев, всю свою жизнь посвятивший изучению кавказской войны. По его мнению, глубинные причины горских набегов и дальнейших столкновений с русскими, в частности казаками, скрывались в однотипности общественной организации горских племен, существовавших в жесткой среде обитания. Слабость экономической базы привела к гипертрофии набеговой системы.

При этом набегам подвергались как ближние, так и дальние соседи. Появление зажиточных казачьих станиц направило их рейды в северном направлении. Действительно, с 1800 по 1821 г. на Черноморию было совершено 25 крупных набегов, на которые казаки отвечали единичными походами, т.к. до 1821 г. правительство запрещало казакам переходить р.Кубань и преследовать нападавших без специального разрешения. Это привело к тому, что многие казачьи селения и хутора, оставив плодородные земли, переселились подальше от р. Кубани, а А.П. Ермолов приказал прибывших в Черноморию 25 тыс. украинских мужиков заселить поближе к р. Кубани и усилить кордоны. Были разрешены также превентивные военные экспедиции. [17] Последними не преминул воспользоваться командовавший Черноморским войском генерал Власов, нанеся ущерб мирно настроенным натухайцам. Николай 1 тут же отстранил его от должности и велел предать военному суду. [18]

Разгоравшаяся Кавказская война в определенном смысле была не типичной. Нередко казаки и горцы были кунаками, но при военной необходимости были вынуждены сражаться друг с другом. Так, военные дороги свели в ожесточенной схватке горцев под предводительством известного джигита Джембулата и сотника Гречишкина с его немногочисленным отрядом. Почти все годы Кавказской войны шла торговля мирных горцев с казаками, на войсковые праздники приглашались и горцы. Или такой показательный для этой войны случай. II февраля 1842 г. до 5000 горцев направились для нападения на Полтавский курень, но путь им преградила команда казаков из 513 человек при 3-х орудиях под командованием полковника, будущего генерала адыга Могукорова.

В период Кавказской войны казаки участвовали также в войнах России с Персией (1826-1828 гг.) и с Турцией (1828-1829 гг.). В Персии они успешно действовали против курдов. В период русско-турецкой войны 3 черноморских полка были в Дунайской армии, а 4 полка под командованием отважного атамана А. Д. Бескровного 12 июня 1828 г. приняли участие в победоносном штурме крепости Анапа.

Во время Крымской войны черноморские казаки успешно отражали вылазки англо-французского десанта у берегов Тамани, а 2-й и 8-й пластунские батальоны участвовали в обороне Севастополя. Кубанские пластуны защищали знаменитый Малахов курган, причем самый выдвинутый к неприятельским позициям 4-й бастион.

В I860 г. на Кубани произошли серьезные военно-административные преобразования. 8 февраля была образована Кубанская область, включившая в себя Черноморию, северо-восточную часть Прикубанья и За-кубанье. А 19 ноября последовал указ Черноморскому казачьему войску впредь именоваться Кубанским. В его состав включались также 6 бригад, пеший батальон и две конных батареи правого фланга Кавказского линейного казачьего войска.

Первым атаманом Кубанского казачьего войска стал Н.И.Евдокимов -человек выдающегося ума и беспримерной отваги.

В 1876 г. в Болгарии началось восстание против турецкого ига. Готовясь поддержать братьев-славян, русское правительство направило на Балканы свои войска, среди которых были и кубанские части. 12 апреля 1877 г. началась русско-турецкая война, и в этот же день Кубанский полк подошел к границе России и Румынии. [19] 26 июня передовой отряд генерала И.В. Гурко, в состав которого входил и Кубанский полк, подошел к древней столице Болгарии г.Тырново. Началось паническое отступление турок. Первой в город, преследуя турок, ворвалась сотня кубанских казаков. [20] Кубанские казаки проявили дерзость и выучку при штурме Шипкинского перевала, крепости Плевна, переправе через Дунай. Герой русско-турецкой войны генерал М.Д Скобелев высоко оценивал боевые качества кубанского казачества.

Куда только не заносила военная судьба кубанских казаков. В 1879 г. Полтавский, Таманский и часть Ла-бинского полков участвуют в Ахал-Текинской экспедиции в Туркмении и Ейский полк в 1885 г. ведет бои с курдскими кочевниками, прорвавшимися в российские пределы из Ирана. На сопках Маньчжурии в 1904-1905 гг. с японцами сражаются Кубанская пластунская бригада, 1-й Екатеринодарский и 1-й Уманский полки, Терско-Кубанский конный полк и 1-я Кубанская казачья батарея. Кубанский казак генерал-майор В.Ф.Белый успешно командует артиллерией Порт-Артура.

Первая русская революция не обошла стороной и Кубань, а следовательно, и казачьи станицы. Как повело себя казачество в годины массовой смуты? Сейчас, в отсутствие единой идеологии, при, казалось бы, научном плюрализме, мы опять сталкиваемся с рецидивами ушедших времен, когда научные споры порождались политической приверженностью и идеологической непримиримостью оппонентов.

Так, сейчас мы читаем о казаках как защитниках мирных граждан от беснующейся толпы. Другие же по-' прежнему видят в казаках только карателей революционных масс. В любом случае это крайности однолинейного подхода.

Кубанские казаки действительно разгоняли экстремистские демонстрации, сопровождавшиеся погромами и избиениями инакомыслящих и представителей власти, но и отказывались от несвойственных им полицейских функций, о чем свидетельствуют выступления 2-го Урупского казачьего полка и ряда пластунских батальонов. Не забудем и такой фактор, как воинская дисциплина, без чего армия бессмысленна, и, подчиняясь ей, казак, как и солдат, выполнял приказы свыше.

Несомненно и то, что первая русская революция не прошла мимо политического сознания казачества, оставив там определенный след.

19 июля 1914 г. Россия вступила в невиданную в истории мировую бойню. Уже в первый же день войны Кубань провожала на фронт казаков 2-го Полтавского и 2-го Кубанского полков. Всего на фронтах войны сражалось более 110 тыс. кубанских казаков. О стойкости казаков красноречивее всего говорят цифры. Их представил в свое время социолог генерал Н.А.Головин, показав соотношение кровавых потерь и попавших в плен в различных частях русской армии. У казаков это процентное соотношение было 94 и 6. По боевому духу они даже обогнали гвардию, где соотношение было 91 и 9. В регулярной кавалерии 79 и 21, у гренадеров 78 и 22, у армейской пехоты - 65 и 35%. [21]

Только за первый месяц войны было представлено к наградам 500 кубанских казаков. Кубанская казачка Матвеева стала первым Георгиевским кавалером среди женщин. Австрийцы и немцы больше всего боялись казаков, называя их "дьяволами на конях."

В 1915 г. казаки вместе с регулярной русской армией приняли активное участие в спасении анатолийских армян, вырезавшихся турками. Нередко казаки подхватывали в седла армянских детей и увозили их с места побоища.

По всему миру прозвучал рассказ о беспримерном рейде по турецким тылам сотни 1-го Уманского полка под командованием Василия Даниловича Гамалия.

1917 год революционным набатом прозвучал над Россией. Весть о свержении самодержавия не всколыхнула казачьи станицы. Хотя и известно, что на уровне бытового сознания в различных казачьих семьях это событие воспринималось по-разному. Напротив, фронтовики-казаки в значительной степени испытали на себе влияние революционной пропаганды, о чем с горечью писал организатор Добровольческой армии генерал М.А. Алексеев. Придя домой с леворадикальными идеями, они постепенно нейтрализовались в традиционной среде станичников и после большевистского переворота попытались остаться на позициях самообороняющегося нейтралитета. Но логика гражданской войны не признает сторонних наблюдателей, а лозунг большевиков: "кто не с нами, тот против нас" и всем известные директивы размежевали кубанское казачество. Часть казачества встала на сторону большевиков, большая часть - свыше 100 тыс. человек - встала под знамена Кубанского казачьего войска атамана А.П.Филимонова. [22] Но и эта основная часть не была монолитной, разделившись на самостийников, враждовавших с Добровольческой армией, и неделимцев.

Гражданская война, массовый исход за рубеж и коллективизация нанесли непоправимый удар по самобытности кубанского казачества и его войска.

В Великую Отечественную войну вновь вспомнили о казачестве. И опять оно разделилось на сторонников и врагов большевизма. Советская историография полностью замалчивала этот факт, имевший место на территории СССР. И если замечательным подвигам казаков в боях против фашистов было посвящено довольно много работ, то об антибольшевистском Казачьем Стане мы узнали лишь из трудов зарубежных авторов в годы перестройки. Сформированный на Украине Казачий Стан действовал в Белоруссии, Польше, Северной Италии, затем отошел в Австрию, где и был выдан англичанами на расправу Сталину в конце мая 1945 г. на основании Ялтинских соглашений 1943 г. Среди выданных был и непримиримый враг большевизма генерал А.Г.Шкуро, повешенный в 1947 г.

Трагедия Шкуро и его единомышленников заключалась в том, что, в отличие от Деникина, он не понимал, что политические системы приходят, и уходят, а Родина остается. А Родина - это не только территория, но и ее народ. Надежды, что под протекторатом Германии казаки смогут создать свои автономные казачьи республики, были призрачны и сомнительны.

И все же дело историков - не осуждать, а изучать причинно-следственные связи событий, понять, почему история пошла таким, а не иным путем.

Этого требует и история Кубанского казачьего войска. Воссоздать ее в полном объеме можно, лишь уважая само казачество. В свое время Фихте писал: ''Позорна будет память о вас, если победители будут писать вашу историю." Эти слова были вынесены как эпиграф-предупреждение в зарубежном русском журнале "Путь казачества" в 1927 г. Думается, это напоминание всегда актуально!



ПРИМЕЧАНИЯ

1 Гоголь Н В. Собр. соч. М . 1976. Т. 2. С 34-35.

2. Фелицин Е.Д. Хронология достопримечательных событий II фактов, имеющих отношение к истории Кубанской области и Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1894. С. 12.

3. Тарле Е.В. Северная война и шведское нашествие на Россию М' 1958. С. 113,

4. Яворницкий Д.И. История запорожских казаков. Киев, 1993. Т. 3. С. 403-404.

5. Казачьи войска. Хроника гвардейских казачьих частей. Сост. Казин В.Х. Акц. об-во "Дорваль", 1992. С. 113.

6. Яворницкий Д.И. Указ. соч. С. 444.

7. Голобуцкий В.А. Максим Железняк. М., 1960. С. 67.

8. Государственный архив Краснодарского края (ГАКК). Ф. 249. Он. 1'. Д. 2829.

9. Короленко П.П. Предки кубанских казаков на Днепре // Кубанский сборник. Екатеринодар, 1901, Т. 8. С. 18.

10. Там же. С. 41.

11. Там же. С. 55.

12. ГАКК, ф. 249. оп. 1,д. 103; д. 187, л. 7; Бескровный Л.Г. Хрестоматия по русской военной истории. М , 1947. С. 270,

13. ГАКК, ф. 249, оп. 1, д. 288, л. 4; Подробнее см. Телепень С.В. Восстание 1794-1795 гг. в Речи Посполитой и участие в его подавлении черноморских казачьих полков // Кубанское казачество: три века исторического пути. Материалы Международной научно-практической конференции. Краснодар, 1996. С. 247-249.

14: Бардадым В. Ратная доблесть кубанцев Краснодар, 1993. С. 51.

15. Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Репринтное издание 1913 г. Краснодар, 1992. С. 1.

16. Куценко И.Я. Кубанское казачество. Изд. 2. Краснодарское книжн, изд-во. 1993. С. 119.

17 Акты Кавказской археографической комиссии. Тифлис, 1875 Вып. VI, ч. II. С. 488-489.

18. Там же. С. 497.

19. Кавказская казачья бригада в Болгарии 1877-1878 гг. Походный дневник И.Тутолмина. СПб. 1879. Вып. 1. С. 69-70.

20. Военные подвиги частей войск и отдельных лиц, совершенные во славу русского оружия в Восточную войну 1877 г. СПб, 1878 С: 90-91, 95. 97.

21. См. ж. "Родина". М., 1993 г. ?? 8-9. С. 65.

22. Хрестоматия по истории Кубани. Краснодарское книжн. изд-во, 1975. Ч. 2. С. 14.